Кулинарные Рецепты: # # # Почти забытое, почти Растоптанное, не из мира Сего (прозрачное). Прочти. Прости. Я сотворил кумира. Ему позволил я войти, Поскольку растоптал, забыл, Что я ему душой обязан, Поскольку, баловень судьбы, Мудрец, философ, я ни разу Ему не приносил мольбы, Не пел печальных песнопений С тех пор, с тех самых пор, с тех пор Когда проснулся, и простор Не сковывал дрожать колени, Не тмил глаза. Как сизый тор Мне мир явился неразомкнут; Когда прошел его насквозь, Забыл, втоптал, поспешный гость, В стерню, в сугрязицу, в поземку, В туман, в озон, во что пришлось Его (кумира) мир наивный... * * * Теперь стою, раскрывши рот (И видит мир: стоит, орет): "Приди, мой Бог, мой голос дивный, Моя Психея, Мой Эрот!" 7.11.98 ~2ч. Игра не в бисер Может быть, игра, и несерьезно, А быть может, радости порыв. Решено еще не все; не поздно Изменить условия игры. Я не то, чтоб умоляю слезно, Фраза не обязывает знать, А тем паче -- не вещаю грозно, Лишь прошу. Прошу не помнить зла, Ибо пусть -- игра. Но не с тобой; Косная, нелепая любовь, Метроном сломался, дальше -- звезды! Антимир. Бессмыслица... Прости. Не забыть. Не скрыться. Не уйти. (...) Боюсь, уже и это поздно. 7.11.98 ~3ч. # # # Несправедливо, безоглядно, Не сыграно, не прожито; Полутепло, полупрохладно -- Ничто. Поистине -- ничто! Когда порочной ли, святой, Но хоть какой был предан цели, Служил -- хоть Богу, хоть кому! А то с надеждою во тьму Гляжу сквозь дым... И в том дыму -- -- Мираж, как ребра карусели. Как горько голову кружит, Средь опасенья и надежды, Печаль, неведомая прежде, Бессовестные миражи И жизнь в обыденной одежде. Кружись, душа! Гори, костер; Лети, судьба, лети, работай, Не осуждая, не заботясь; Лети, но помни: мир простерт Под крыльями твоей свободы. 8(9).11.98 ~1ч. # # # Вот так. Не будет ни сомнений, Ни встреч под кромкою мостов, Ни радости, что "Хоть бы что, Но -- друг для друга..." Даже мене, Чем память. Отсвет, полувздох, Несбывшийся, неуловимый. (ни встреч за кромкою мозгов: Рассудка -- мимо, счастья -- мимо (Такого теплого мирка, Который -- тут как тут -- маячит)) Так нет тебе! Недалека Твоя дешевая удача: Не сомневаясь провожать Смешки фортуны благосклонной И ждать, пока немая ржа (вчина) твою надежду сломит На неспокойствие, на боль, На перемену, на -- любое! На ужас быть самим собой, На страх не быть самим собою. 12.11.98 ~12ч. # # # Белым небом, серым утром пробегу, Нарисую на подтаявшем снегу Буквы, рожицы, взгляну на облака, На надежду, что, нечаянно легка, Красной веткой разлинует, разнесет -- Вот и все? -- Иди ты к лешему, не все! -- Мокрым ветром, воробьями, синевой, И Москвой -- галдящей, слякотной Москвой, Теплым запахом опары со двора, Всем, что можешь уловить -- пора! пора! Без оглядки, без утайки, напрямик: Небом, птицами, машинами, людьми, Чтобы видеть -- не пророчить! -- чтобы знать: Вот она -- в твоем дыхании -- весна. 30.11.98. ~12ч. # # # Простоволосая, босая, Как бы до мира не дойдя Стоишь. И ночь стоит лесами, Застыв после дождя. Как гулок мир перед тобою! Как темноглаз он и глубок, Как непохож, грозя любовью, На будничный лубок. Как холодно и отстраненно! Не до печали. Не до сна. Как мысль скользит по небосклону, Там, где луна, Где мирозданья контур виден -- за краем окоема -- весь! И я вслед за тобою выйду В твое "не-здесь", Чтоб увидать каким-то комом Вселенную у ног твоих, И неожиданно знакомым Настигнет миг, И неожиданно беспечно Пахнет из леса ветерок... * * * Как будто заходила Вечность На огонек, Пришла, позвякала ключами Покоя, мудрости, любви, И подмигнула на прощанье: Мол, сам живи. 4(5).12.98 10-1ч. # # # Какой-то год... Какой-то новый год... Идет какой-то снег в каком-то мире. Какое-то светило свет дает Какой-то... И вокруг на мили Не разглядеть долгот. Глумливой кабачковою икрой Смешались дни, дома, надежды, лица (Глумливою кабацкою игрой), И скверным вариантом блица Жизнь кажется порой. Как будто не вчера, закинув взор За облако, все пел чему-то славу, Искал повсюду некий тайный зов -- И находил -- свои забавы Колодой без тузов. Но все же видел что-то там, вдали, За далью, за чертой, за долготою, Пока в игру глумливую не влип; И Новый Год с душой пустою -- Как самовара блик. 20.11.98 12ч. -- 4.1.99 # # # Что вижу я? Полоску неба, Закат, Что ухватила горстку снега Рука. И, отодвинувшись непрочно По льду, Ты неуверенно пророчишь Беду. А впрочем -- это неуверен Я сам, Назло заключенным как дверь не- бесам (Не-бесам?), бесам, кругозору, Судьбе (Самоубийство: культ раззора себе), Самоумолчность -- выдох, тик не- моты, Назло -- вдохни! -- живым, таким как, Как ты. Назло живым, своей немертвой Душе -- Мой (крепость) дом (тюрьма) каморка, Мой шеф, Моя работа б///овская, Мой Бог... * * * Зачем все это мне, пока я Не сдох?! Мне жизнь нужна, пространство (света, мечты), Мой мир -- галактика -- планета, Где ты. 4.1.99 10-12ч. Hope: The cloud is ugly and dark is the sky Весна по воздуху, по ветру Проходит, тучи вороша, И дожидается ответа Моя подмерзшая душа От глобуса, который -- шар, От атмоса, который -- сфера, От логоса, который -- свет. Что в этом воздухе? Что в вет- ре, что? Зачем так серо Там, где хочу найти ответ? Зачем так пусто мимо тучи Глазница проклятой звезды Бельмо безжалостное пучит, Что я пространству? Точка? Дым? Зачем корявые сады Так тянутся -- ему навстречу? Какая -- зелень? ночь мертва, И днем корявые слова Не объясняются -- калечат; Зачем и самый воздух клетчат? Не вырваться. Природы -- нет. Мне больше не ответят боги, Зачем мне больно по весне, Зачем -- уже почти что вне Рассудка -- я спасен -- тобою? 27.2.99 12-3ч. # # # Носком ботинка (чем не снегопад?) С платформы сброшу льдинку -- пусть летит. Ей, в целом, все едино: рай ли, ад, Растопит ли ее иль охладит До минус сколько там, у Сатаны, Поскольку лед -- инкарма, а не цель. И мне, признаться, сверху не видны Черты ее полета. И в лице Меняться поздно. Разве что -- язык Показывать проезжим из Москвы. А впрочем, это -- дурно; и азы Такого поведенья не новы: Оно кругом: в подтаявшем снегу, В полах плащей, в синоптиках, в кустах, В таких, что и сказать-то не могу, Каких; скажу -- немыслимых -- местах; Оно слепит, склоняет к колдовству, К занудству, к написанию письма, Оно -- любое. Запах. Промельк. Звук. Оно... Ну, то... которое... весна. 2.3.99 18:30 # # # Мир бесконечен. Бог и Истина -- едины. Тот и другая -- недоступны постиженью. И счетовод, забыв подагру и седины, Следит за тем, что видит: за движеньем Атласных карт, крапчатых кубиков, рулетки, Не понимая механизма неудачи. Его задача -- счет. Все до единой клетки Сочесть и взвесить -- вот его задача. В которой видится и основанье мира ему, и Бог, и Истина, и Вера. Его мышленье таково, что мимо Него проходят дельные советы. Он мыслит так: "Я прост. И мирозданье Постичь не в силах. Где уж нам, татарам! Зато приметить, отчего в том, дальнем, Углу стола ложатся чаще зары. Я в состояньи. И во всем Гурзуфе Не будет игрока меня богаче! Так я свое возьму. Не муху в супе Отыскивать! я поступлю иначе. Поверю -- этим знаньем -- все живое (И мертвое, когда оно издохнет); И все пойму. А это значит -- воля, Свобода, то есть. Так на что и Бог мне? Вот только бы разведать... эту... корре- -- Как бишь ее? -- Кидают кости! -- ляци- ю. -- КИНУЛИ! * * * И здесь, охвачен горем, Наш счетовод уже бежит стреляться, Поскольку не сошлось с ответом. Странно, Беспомощно присутствовать при драме И быть бесстрастным зрителем. А равно -- Бессовестным. Ну, так в каком же храме Безумия -- молиться бедолаге, Когда бы он и помышлял о Боге? И сам-то я -- что напишу на флаге? "Безумие"? "Любовь"? "Прощайте, ноги"? (Алиса (C) В Стране...) * * * Ищу опоры, Хотя бы точки. Ведь не так и много. Но чтоб ее рукопожатье -- впору Мне. То есть -- человека, а не Бога. 7.3.99 16-19ч McLeod Попробую ожить. Железный хлам (Которым и пропорот, недвижим Валяюсь -- с не-надеждой пополам) И железобетонные ежи -- Неважное соседство. Разве лжи Доступно -- открывать, искать пути? Бесспорно, нет! Тогда зачем я -- здесь? И -- так? Какой дорогой не идти, Какя б не звала благая весть -- Я жив тогда, когда надежда есть. Не жесть раззора. И не Дух святой, Поскольку дух есть призрак (есть обман), Поскольку сколько не тверди о "Той, Которая", сколь не сходи с ума, Не купишь этим -- ни промозглый март, Ни паче -- август. Странные дела... * * * ...Опоры ставил, наводил леса, Мечтал, прикидывал, как если бы была Надежда; между тем как видел сам Постыдно -- достоверно -- по часам: Крошится мир, который -- не продаст, По тяготой того, что -- не спасет. Знать не хочу! Меня уже несет, Последней правдой жертвую -- и все, Непрочный храм кренится... Через час -- Иллюзия пропала. Только твердь, К которой пригвожден посредством лжи. * * * Но и -- недвижен -- пробую ожить, Затем, что это -- очевидно! -- смерть, А то, что было -- вероятно -- жизнь. 21.3.99 14-15ч Приобретение знаний Почем мне знать! От взгляда напрямик Сокрыт и этот мир. Сокрыт, размазан Его смеющийся и непонятный лик, И нету смысла верить -- ни рассказам, Ни собственным фантазиям; из книг И вовсе правды не узнать. Тем паче Из новостей. А правду -- говоря: Считай, что непосильная задача -- Принять без толкований этот ряд Картинок (поведений?). Чтобы, пряча Свое пред-знание, пред-чувствие, мольбу О счастии (затем что -- не по делу), Дурацкие отсылки на судьбу, На -- даже Бога -- вдруг увидеть -- тему... Нет -- нить. И ни какую там нибудь, А вот: чуть тронул -- и звенит, играет; Поскольку без теорий, в бытии Своем, в стояньи, в забытьи, Всевиденьи, всечувствии (что -- рая Гармония пред теми, что ничьи -- И все ж мои -- созвучьями!) -- въяву, Поскольку, говорю, -- в открытый звук, Ни либидо, ни Богу не в угоду -- Я не имею знаний. Я живу. И Истина -- едина со Свободой. 29.03.99 10-11ч # # # Не веря никакому словарю, Помимо одиночества и мира, Не сотворя ни одного кумира, Почти не сознавая, что -- горю, Вернее -- тлею; нехотя, с трудом, Нигде надежды не располагая, Не думая о том, что есть другая, Быть может, жизнь -- не думая о том; Не оборачиваясь, глядя мимо, вдаль, Точнее -- вдоль, просторами, верхами, Почти что -- не переводя дыханья, Ни если -- радость, ни когда -- беда; Не веря, не надеясь, не дыша, Как сквозь кисель бессмысленного бега Я жил -- и жил. и встретил -- человека. Вдохнул нечаянно, а в нем -- душа. 7-8.4.99 Из истории московских улиц-2 Здесь клали мостовую. И дома, Насколько полагалось, отступали; Сперва была тюрьма. Потом -- чума, Потом -- в Вождя стреляли (не попали). Сносить дома -- и не сходить с ума; Сносить поборы, воровство, погромы, Пожары, мор; да что там! все подряд Сносить -- и жить. И выходя из дома Быть -- дома. Пусть его! Охотный ряд, Каретный ряд... Неторопливый гомон, Скорее -- гул; внезапное словцо, Какой-нибудь "Онуфрий на болванке". У города открытое лицо, А смотрит -- в сторону. В глаза такому Ваньке Попробуй посмотреть! Лет на пятьсот, Тем более на триста -- загляни -- -- Ни злобы, ни любви: слезам не верит! Пожары, бунты... Были и они; Малюта и ЧК ломились в двери, Но -- нет, не прижились лихие дни, Не прижились. Ничто не до конца, Всему есть место. Да пребудет всякий Внутри своей истории. В бараке (а как назвать?) партийного дворца, Дворце, хрущевке, доме без лица, Но также вне -- в метро, в Кремле, в саду, Что у Кремля, по улицам, по скверам, Среди аляповатости (к примеру, Того же КДС), где лень, где дурь, Где красота, и мужество, и мера, Где меры нет, где правда лишь в одном -- Чтоб было -- все, без драки, без разбора, Где стиль за жизнью видится с трудом, Где ником хозяйничать не впору, И впору всем, посколько это -- дом. 24.4.99 15-16ч. Прогулка Тихая весна. Ни дождь, ни ветер, Только, разнотравьем зелена, По беспечным золотым рассветам Пробегает -- тихая весна. И не зря растущая луна Так и светит -- дольками, частями, Без надрыва приоткрывши глаз; С нею ночь колышется, и тянет Тонкие дождинки мимо нас. ну а мы -- идем. -- Который час? -- Полуночный. Стрелками и точкой, Стуками на стыках и мостках Электричка пробегает строчку Между "там" и "после". Дальше -- как? Мы уже не можем -- в одиночку. Мы уже -- черемуха, звезда, Капля, ветер, туча, отсвет грома; Крикни в ночь -- о Вечности, о Доме, О Свободе... Не ответим, кроме Тихого, уверенного: -- Да. 30.4.99 11-13ч. Бессонница-N Такая тишь! Укутан облаками И полночью застывшей опоен, Мир засыпает. Придорожный камень, Устав маячить, тлеет о своем; И ветер до рассвета канул. Не пустота, а -- тишина. Не черствый Безликий гул, не мертвое ничто -- Пространство: вздорный пес, стартер авто, Курьерский на мосту -- недвижны в той Тиши. Бессонница? И черт с ней. Луна сквозь тучи. Возле дома -- кадь Для дождевой воды. И в ней, сквозь тучи, -- -- луна. Налево -- клен, листва тонка На ощупь. Дверь. И мокрый, неуступчи- вый ключ противится рукам. По комнатам: часы на полке; гвоздь Для макинтоша; зеркало с угрюмой Физиономией. Носатый гость За стенкою -- не производит шума, Скорей -- домашний звук. Как, впрочем, дума- ю, и часы, и пол под башмаком, И трепет отозвавшихся окон- ных рам, и мышка за буфетом. * * * Сейчас -- вздохни. Не думай ни о ком. Дождись рассвета. 1(2).5.99 ~12ч. Пролесок. Mickiewicz. Пролесок, звездочка, росток, Почти несбывшийся, случайный... Что жизнь твоя? Рассвет, восторг, А на закате -- обещанье Рассвета завтрашнего. Бог С тобою! Изморозью трачен Твой недрожащий лепесток, Твоя душа одета плачем, Но -- не пронизана. Ты сам Исток цветения и лета, И нету слез. И смерти нету, Пока искришься по лесам Назло холодному рассвету, Назло бездушным небесам. 13.5.99 ~11ч. # # # Лето вызеленило, выпало, Точно четки из быстрых рук... ...Ясно видели точку выбора, Что и сетовать, будто -- вдруг. Так далекое, недоступное, Полувыдуманное "Там" Встретишь -- здесь. И, сходя со ступора, Мирозданью -- дождю, цветам Курослепа, асфальту, зябликам Прокричишь: tad tvam! это -- ты! Так засветится жизнь -- по задникам, По задворкам лета, мечты, Что не клянчит у стылой вечности Ни единого дня взаймы, Что жива только чудом -- верности, До-сто-верности. Как и мы. 1.6.99 19, 23ч # # # С полдня -- жаворонок в Москве, К ночи -- ветер в нагретом небе, Все торопится, но рассвет Не сейчас еще. Только мебель По-ночному скрипит в ответ. На предметах не тень, а мгла, То есть -- есть они или нету -- Не поймешь. Вообще, предмету Так и свойственно быть: по эту Грань, притом, что -- из-за угла. Рассекается о стволы, О соцветья, листву, о ветви, Позабывши про то, что -- ветер, А не просто Самум-оглы, Легкий бриз. Изгибая вектор Мироздания, вороша Жесткий ворс обустройства жизни, Мнясь при этом -- бессильной призмой, Равно -- доблестно и капризно Этим ветром живет -- душа. 3/4.6.99 0, 9.20 Ожидание Солнце разъяло плоть, слово саднит во рту, Небо -- белесый скат -- корпией въелось в грудь; Не вздохнуть, не пройти мимо; последний Друг -- Мимо. И меры -- нет. Список секунд, как ртуть. Пробует тяжкий счет. Крут, а не тяжек счет: Сдергивает, слепит, тычет в лицо, сечет -- Не прогляди того, кто -- не стобой еще, Или -- уже; уже -- или -- замолкни, черт! -- ИЛИ С ТОБОЙ НИКТО НЕ СОСТАВЛЯЕТ МИР. Или -- тверди, как дрозд, то, с чем прошел сквозь миг: В жизни есть -- только жизнь. Теплое счастье -- миф. Можешь идти -- иди. Так-то, mon chere ami. 7.6.99 18.30-19.45 # # # Из мира вынут, точно след: Еще храню живую форму, Еще выхватывает свет Тень минувшего. Только -- foreign Look, то есть -- не стопу, а снег. Движенья -- нет. Какая плоть Способна -- сбывшись -- к измененью? Она -- уже была. И тенью, Как сказано, или -- стеклом Тончает на пределе зренья. Пространство вытянуло врозь Косые щупальца событий И, обхватив себя, сбылось, Срослось, спаялось в ледовитый Тяжелый узел. * * * Я насквозь Ему иду, стремлюсь, колышу Былую твердь, упоры, крышу, И изменяюсь, и дышу, И новый след топчу, и слышу, Как тень стеклянную крошу. 17.6.99 17-18:45 # # # Издалека. Как часть нездешней речи. В другом созвездьи. У другого моря. Внутри другого круга бытия, Изъятая, смещенная в иное, Но все же -- здесь; и светится навстречу Моя мечта -- или печаль моя? Се -- человек ушедший. Но надежда -- Бесплотна, бес-предметна, не-людима -- Выхватывает явственней из тьмы, Как радостна -- и как необходима -- Душа -- Душе. И длящееся между Спокойное, но трепетное -- "Мы". 11.7.99, 22.7.99 33-я буква Тишина жестока. Цикады в ушах рябят. Ночь еще не уснула. Собаки брешут Что-то невообразимое про тебя, Про тебя, как и зудящий скрежет Перепончатокрылых. Пространство режет Человека, что сало. Сиди и жги Электроэнергию. Кропи бумагу Слезами немоготы. Беги, Застывай. А впрочем, побереги Для иной нужды бесценную влагу. Наступает ночь, чахлая, как этот стих, Провисшая, зане провода истлели, На звуках. То, что держишь в горсти, Уже не может быть тем, что постиг, А только трупом его. Так вот цели Дано переквалифицироваться в мишень, Как средству -- в средство ее расстрела, В жакан. И, вздрагивая, душе Становится не разобрать -- где тело. Так вот и каждый из нас, ушед- ши, не отличается в перспективе От иного, которое не болит, А лишь раздумывает -- о пиве, О бабе. Вблизи оно -- инвалид, А там -- и не прошипеть "отвали". О чем я? О том, что, ушедши, не В силах заботится об оставлен- ном -- вроде тела -- мирке; и мне Стыдно, блудливо замкнувши ставни, Торчать в тишине. 29.7.99 ~1ч. # # # ...Точно чашечкой коленной Ты задел за край вселенной, И поплыли наугад С крыши -- памяти осколки; С первой полки, с третьей полки Сыплет все, чем впору лгать, Но никак не совладаешь С криком, с правдою (тогда уж С Истиной) -- А ты молчи! Будто сам причастен сферам Высшим! И своим примером Бормотания в ночи Впрямь доказываешь что-то, Окромя того, что total Observation не ведет Просто так к рожденью мира, А скорей -- выносит мимо Косности, за поворот Изумленного себя же, Ну а то, к чему обяжешь Сам себя -- сам и реши, Да смотри, за перебранкой, С неподатливой изнанкой Собственной, пардон, души Не забудь про "почему-то Вопль. Filtered". Минута Этой радости -- как свет На излете тонкой боли: И не жертвуешь собою, И не вспомнишь про. Москве Эти песни не в новинку -- Тупоносые ботинки, Свитер, Levis. Нет, полар, А не свитер. Право слово, Это -- никому не ново! * * * Невозможно -- пополам, То есть -- по полам, карманам, Полочкам, самообманам (и вторичным половым Признакам) раздергать то, что Вынесло с воскресной почтой -- Не жалея головы, Наготой пространство тыча, Для чего и не отыщешь Слова. Кроме одного, Да и то -- бессильно грубым Плюнешь, что ни корчи губы, Силясь выдавить его. 30.7.99 ~0ч. Voltage short Знаешь, теперь, когда смысла нет Прятаться, мимикрировать, закрываться От себя; когда свет в окне Означает рассеянность, а не уют; Когда опустела рамочка, и вполне Достаточно половины кровати Для осознанья того, что мне За так -- уже не дают; Теперь, когда помню, что ты была, А не что -- ты. Когда явь едина, Когда вместо музыки, тра-ла-ла, Крылышек, солнышка и т.п. Висит скабрезный, как чурчхела Past perfect; в затылок дышит Bledina И Babypapa, и все дела -- Трудно не вспоминать о тебе: Ибо всякое встреченное в пути -- Это ты. В Моцарте. В томе Канта. В том, как бубнит самолет, как свистит Электричка. Почему-то тобой Пахнет чай. Поежишься? Скажешь -- псих? ...В тихотворении, в песне. На карте Подмосковья. И на листе -- не стих, Лишь -- зачеркнуто -- "Больно. Болит. Бо..." 9-10.8.99 Внуково Человеку напротив тебя ничего не надо, То есть -- надо того, что случится, никак не боле. В ответ на взгляд -- не взгляд, а возможность взгляда, Что вправду искал. До дрожи (читай: до боли). Не менее долгий день, чем вчера и завтра. Вчера тебя не было; завтра, поди, не будет. Если что-то тревожит -- дурацкая мысль: "а сам-то -- Кричи, не кричи -- один в телефонной будке". Скажи теперь, что причин для тревоги нету; Сам себе скажи, соври, скорчи зеркалу рожу. Откладывать? нет? -- безумную повесть эту? Попробуй! Прилет -- в 23. Гуталин в прихожей. 11.8.99 Voltage short (Fuse is over) Дождит весь день. Затмение светила Невидимо сквозь тучи. Так темны Они и час, и два, что вряд ли снизу Мне различить, когда же диск Луны Затмит диск Солнца. Чаю не хватило, Теперь пью черт-те-что. Эфир пронизан Какой-то гадостью. Соседи топят печку; Видать, калошами. От них после дождя Особенно тяжелый воздух. Осень, Похоже, не просили подождать Начала осени. Сидит зеленый перчик Под полиэтиленом. Ужин в восемь, И завтрак в восемь. Пешие прогулки Отсюда до обеда. А обед То в три, то в пять. Ни яблок нет, ни ягод; Безлюдные леса темны и гулки. По аудио-видео -- бодяга. * * * ...И все-таки я помню о тебе... 12(13).8.99 ~2ч. Пиши/звони Серый день неспешным шагом уходил. Провожали его серые дожди. Лето кончилось. И холодно в груди. Сколько света это лето унесло, Сколько радостных надежд и нежных слов; Собирать их -- непростое ремесло. В доме полночь. Я один. Будильник стал: В шуме времени невыносим металл. Тяжко помнить, сколько жизней промотал, Продудел на ветхой дудке, просвистел; Что метаться между равнодушных стен, Как хотел -- так жил. А разве -- так хотел? Так вперед! Еще отыщутся пути, Еще будет с кем по-новому идти. * * * -- Здравствуй! Ночь. Луна над осенью летит. 30.8.99 1-2ч # # # Ничего, это осень. Ничего не случится Если утром услышишь вздох летящей листвы, Если в воздухе чисто, если ветер разносит Сладкий дух желудевый по бульварам Москвы. Нам идти через осень от начала бульвара, Где забывчивый город не хранит ничего, Где гранитных болванов о покое не просим, Потому что вдыхаем полной грудью его. Ничего не случится. Только -- мы. Это много, Это -- радость полета, лишь посмотришь в глаза. Это -- чистая нота. Значит, будем учиться Тем словам, что и Богу мы не смели сказать. 4.9.99 4ч. Упс Кант не читается, как дискета, Залитая пивом. Мысли делают твист, То же -- ноги. Оставленный кем-то Узелок с бомбой, и машинист, Нервно бормочущий по громкой связи, Не занимают воображения. Та, Мысль о которой -- неотвязней Кошки, кричащей в мешке шута, То есть -- слышимой, но невидимой, близко, Но не рядом. И -- не вдалеке. На стрелках качает. Бедная киска Кажет нос. Душно сидеть в мешке. Снаружи дышится легче: газами, Осенью, солнцем. Дымится Москва. День только начался. Еще. Не. Сказаны. Никакие. Слова. 8.9.99 10ч # # # Не упусти. А значит -- уступи, Сто первый раз ступая в пустоту Не требуй твердой точки. потерпи И сам ступай с уступа на уступ. Не спрашивай. А значит -- не гадай, Когда в ладонь твою -- ладонь легла. Держись ее. Держи ее как дар, Ведь что надежнее ее тепла. И если ускользает эта жизнь -- Другой не будет. Выкрик и тупик. Держи ее, не отступай. Держись. Не оступись. Дай руку. Уступи. 11.9.99 3ч, 9Ч. На крыше Осень расчертила гулкий вечер Вязью черных веток. Разговор Жжет язык. И замирает ветер, И приходит вновь. И никого, Кто бы нас услышал, нет на свете. Слюдяной обманкой под ногой -- Листья, листья. До свиданья, листья! Мы сюда поднялись для другой, Неспокойной горечи. Так близко Ледяное небо в этот год. Как жесток и прав ты, старый Бог: Не слова, а собственная боль, Та, что не уносится годами, Есть прощенье. Нету -- оправданья. В этом все равны перед тобой. 1.10.99 ~11ч. Восход Луны: # # # Заснежило. И стало тихо. И опускается на сад Как бы забвенья паутина, И хлопья легкие висят, Покачиваясь, в хороводе. Лишь изредка уставший лист Белесым шпателем проводит Отвесный прочерк до земли. Земля, рябая перепелка, У черной колеи лежит, И на окраине поселка Под белой шапкой -- кустик ржи. Издалека -- гудок совиный, И двигаются, далеки, На полустанке -- ноги, спины И белые воротники. Как зыбко здесь, на полусотой Версте! Как пуст окрестный лес, Как сладко пахнет креозотом Над оловянной ниткой рельс! * * * Так и запомню: хлопья, вечер, Гудки, поселок вдалеке... И ты, вспорхнувшая навстречу В распахнутом дождевике. 19.10.99 11ч. # # # Сойти с ума. Отнекаться, отречься От жизни. От извечного суда Саднящей совести. Рвануть по рельсам, Под светофор... Какие поезда, Металлолом! Но все ж бежать навстречу Забвению. И чувствовать спиной -- -- Не разумом -- что нету сил беречься -- Да не тебе, дурак! -- а той одной Иной, живой, и трепетной, и тонкой Душе. Когда вольно тебе не спать, Не есть, не жить. До боли в перепонках Глушить тоску -- отчаяньем. Опять Беспомощно, бессмысленно, бездушно, Забыть о ней, одну лишь боль нести, Сойти с ума. Вернуться. И, вернувшись, Простить -- себе?! Да Бог тебе простит. Потом. Если захочешь. 31.10.99 4,11,12ч # # # Небо чисто, как спокойный взор Редкого прохожего. Ворона Каркнет зябко, и пустой узор, Что, сплетаясь, образуют кроны, Обожжет нечаянной слезой. Оттого, что небо далеко, Что оно прозрачно и белесо, Оттого, что над осевшим лесом Нету ни листвы, ни облаков, Оттого, что слишком уж легко Забывает осень, как намедни Собирала пышные пиры; Их пора прошла. Сырой коры Неподвижных кленов, птички медной На воротах кладбища, игры Сумрака в развалинах, застывшей, вороненой, кованной земли... Это -- их пора. И только слышно Тонкое дыхание зимы Под поблекшей опустевшей крышей. 5.11.99 12ч. Чичибабин/Нагибин Дождя не звал. Но радуюсь ему, как радуются ветреному другу, Что явится под дружескую ругань Незванным, погостит в твоем дому, И -- камешком во тьму. Да пусть его -- без приглашенья! Час Еще не поздний. Чайник закипает; -- кури, старик -- сообщности печать, Бессонница, услужливая память, Нас держат по ночам. И длится тихий, бестелесный пир, Сшибаются и трескаются мненья. И дым столбом! И радости не мене, Чем ярости. И эта жизнь полнее, Реестра тех, с кем пил. ...Он заполночь уйдет. Следы в прихожей, Окурки в блюдце, недопитый чай, Исчерканный листок -- они молчат, И все. И в пустоте звенит, похоже, Не память, но печаль. Так будь мне гостем, дождь! Стучи в окно, Входи, дыми, черти свои фигуры, Ругайся, спорь, доказывай одно, Другое... Только б не услышать гула Там, где у ночи дно. 11<.12.99 - 6.1.2K # # # Зима вокруг. Иду, похрустывая, Снежинки тают на носу, И тишину почти что прустовую В себе отпущенном несу. Как муторно предзимье слякотное Тянуть, не опуская рук! Иду. И снеговик разглядывает Меня в упор. Зима вокруг. 16?22.12.99 # # # Туман окутал улицы, туман, Как лисий мех -- оранжевый, московский, Пушистый. Исчезают, далеки, Троллейбусы, прохожие, дома, Урчанье, скрипы тормозов, гудки... Лишь очертания и подголоски На кронах темных лип. Идем, идем, Здесь тихо так, что слышится дыханье, Так бесконечна замершая жизнь, Так бережно и просто здесь -- вдвоем, Что парк не смеет дрогнуть, недвижим, Пока -- до дрожи -- дышится стихами, Но не словами. Молча, наугад, На кромке обостренного сознанья, Так далеко от мира, что простор Под башмаком клубится, точно гарь, И близко. Так, что дальше даже Тот, Кто сквозь туман подглядывал за нами. 2-4.1.2K # # # Просыпаясь в пустой коробке, в отсутствие языка Терзаешь связки до -- и после -- хрипа, до стука Из-за стены. Та, которая далека, Дальше окна, фонаря, луны. Остается тупо Топтать по паркету, сипеть, разевая пасть, Размахивать, что твой дирижер, ладонью. Но это временно. После захочешь спать. Все равно с кем. Впрочем, ни с кем -- удобней, Ибо, проснувшись, незачем прятать взгляд, Разве -- от зеркала. Утро -- нет данных -- вечер. Ужин -- нет данных -- завтрак. Такой расклад Даже не бройлеру подобает -- вещи, Которое вещь, полусонное, глянет в окно, На луну, прибывающую по кромке, Чавкнет разок, заснет. А проснется -- одно, Совершенно одно. Ночью. В пустой коробке. 3.1.2K 2ч Коломенское. Не забыл, не забыл тебя: птица, Что пока не умела летать; Да и сам все боялся спуститься, Все на ветке сидел. Высота Позволяет не видеть деталей. Просто так. Просто ты -- далека. Далека... Но себе мы не дали Не увидеть, забыть. А пока Прячу взгляд в разговоре без темы И бегу, чтоб забыть вдалеке Трепет теплого, легкого тела, Точно вправду -- синица в руке. 5.1.2K 3ч Любовь к Петербургу ...Но сперва были сумерки неба в купе: Облака, что заснежились на Воркуте, Повстречали меня по пути к Ленинграду. "Пропади оно пропадом все, говорю, Я сама себе эту поездку дарю, И еще неизвестно, хочу ли обратно!" Рассвело. Отзвучал металлический такт. Я шагнула, как будто из чрева кита, В череду переулков, оград и каналов; Я смотрела в глаза напряженных коней, И какая-то память звенела во мне, Будто мелкие деньги за стенкой карманов. Звон мерцающих дней и щемящих ночей, То ли гид, то ли просто чудной книгочей, Он водил меня за руку между домами. О, как славно, как сладко ему доверять, Как внимательно дело ему до меня, До царей, до подворий, до моря, до марта! И влекла меня стрелка, и ропот морской, И шершавые губы раскрытых мостов Все шептали "постой!", не давали прохода; А когда мимо пирса нас ветер понес -- Провожал меня пристально с пристани пес, Полукровка пятнистая дожьей породы. Я забыла, что это действительно так, Что безжалостно цепок ночной полумрак В этом городе, здесь, в этом времени года, Потому что, как первая капля с весла, Сорвалась с водостоков небесных весна, Не щадя ни щенка, ни дворняги, ни дога, Ни двуногих, забывших, что стрелки бегут, Ни деревьев, увязнувших в буром снегу, Ни дворцов, поседевших под небом белесым... Я очнулась на склоне четвертого дня, И давно на вокзале заждался меня Синий литерный кит на чугунных колесах. Я гасила тревогу в табачном дыму, Но я помню, не помню уже почему, Строчки рельсов и долгую даль за собою. Я вернулась одна. Не глядела вокруг, Только вспомнила: дом! только вздрогнула: друг! И утих колоколец мерцающей боли. 18-25.2.2k Синица. Забурлило вдали, закряхтело, Посреди шевелящихся туч Приоткрылось окошко на ту, Запредельную сторону дела. Как и прежде, вдоль кромки дорог -- Буролед, неподвижная пенка; Не звенит ни капель, ни копейка, Канут в снег -- и молчок. Поворот К равноденствию только намечен, Все по-зимнему. Разве что парк По утрам золотится, как пар, В ожидании неба, и встречи С этим солнцем, и с этой весной, Что таятся над пленкой белесой, С этой птицею громкоголосой, Что задумала спорить со мной. Зинзивер! Я узнал тебя, птица! Что и спорить -- во всем ты права, Надо только завесу прорвать, Оглядеться, вдохнуть, оступиться И -- не кануть монеткою в снег, А пуститься вдоль мокрого ветра, Чтоб синица в окошке рассвета Выкликала приветы весне. 15.3.2K-1.4.2K Средауморя: Возвращение. Попутным утром, зеленью дорожной, Открытым небом выбираю путь; Прислушиваясь, как еще неровно, По-утреннему пробуя тропу, Вползает ящерицею огромной И дышит -- поезд. Изредка блестят И гаснут окна. Высыхают капли На лопухе, на кончике гвоздя; Теплеет. И вдоль трещин на асфальте Темнеет след полночного дождя. Кирпичные дома полупроснулись, Отогревают темные бока, Еще свежо, восход еще покат, И, кроме мелких хищников, пока Нет ни души вдоль неподвижных улиц. За поворотом, возле гаражей, Как отзвук зазвеневшего пространства, Во двор -- в подъезд -- на первом этаже -- У двери -- ... Выдохнул. Вдохнул. -- Ну, здравствуй! Не стоит удивляться. Я уже Вернулся... 24.5.2K К Л*** Это длинный день. И длинный вечер, А под утро -- длинный разговор О себе, о неслучайной встрече, О пути, который до сих пор Или пройден -- или не намечен. Но видны свозь утреннюю марь Сосны, как мазки по акварели; Нас рассвет у озера поймал, Обессмыслил, только бы смотрели, Как несется клочьями туман Через неподвижную осоку, Как темна под вербами вода, Как светлеют кроны на высоком Берегу. Покой так тонко соткан, Что уже не помнится, когда Были -- длинный день и длинный вечер, Разговор до самого утра, Путь под соснами, туман сквозь ветви Вербы... В прошлой жизни? В прошлом веке -- Были? * * * А выходит, что -- вчера. 19-22.6.2K О Лете -- в двух предположениях О твоей судьбе всю ночь напролет Удивленно поют трамваи: Как мучительно было шагать вперед, Как не спал по три ночи кряду, Как отрекся, клятвам своим вопреки, Ни единой не забывая, И колечко с пальца левой руки Потерял, не свершив обряда; Но попробуй сказать непослушным ртом, Промычать свое "извините", Убежать в беспамятство, а потом Собирать из осколков лета Лабиринт, в котором тебе, слепцу, Не найти путеводной нити... Все не так! неправильно, не к лицу, Словно влезть в вагон без билета! Остается -- жить без оглядки, по Пустоте, незастывшей лаве, Наудачу встречать поезда в депо, Не задумываясь над собою, Где из долгого списка свободных тем Вибирать ни одну не вправе, Где свобода -- без спросу -- играет тем, Что имеет -- твоей судьбою. 22.6.3K (ночь-утро) Поездка. Утро. Шуршит будильник. Больше не хочется спать. Солнце косыми взглядами разлиновало комнату. Рядом, в прозрачном воздухе, бьется -- или тоска, Или растерянность, или же новая, незнакомая Радость. Чему? Не вспомнится. Дом покидаемый пуст. Лица уже стираются, будто ушли заранее Люди, предметы времени, вещи. Проснувшись, куст Хлопнет три раза крыльями о пустоту за рамами. Что впереди? Неведомо. Завтрак. Зеленый чай. Гул, самолет, бессонница дней разноцветной лентою И затаенно тихая -- радость или печаль? -- Дома и возвращения к дому дорогой летнею. 9.7.2K # # # Фишка ляжет черной стороною, Ветер смолкнет. И затянет вдруг Вязкою белесой пеленою Кромку леса и дома вокруг. И тогда -- колючая, немая -- В мире опускается тоска; Исчезает всякая прямая: Край стола, оконная доска, Изгородь, дорога через поле, Горизонт... Звенит над головой Полумрак. И не лишен опоры Только дом. А дома -- никого. Но уже отчетливее дышат, Розовея в проблесках зарниц, Камни, и акации, и крыши, И пристанционные огни, Но уже -- расшоренный, живущий Подчистую -- настигает дождь, Шевелит дымящеюся гущей Воздуха; тогда и сам живешь Азбукою веток, горьким ветром, Летом, догоняющим закат, А наутро -- золотым рассветом Осени, которая близка. ??.7-25.8.2K # # # Стали глуше сполохи седеющего лета, Золоченым кружевом подернуты леса; Солнце еще тужится, еще печет, но это Только жест беспомощности. Вот и голоса Травяных кузнечиков или цикад беспечных Тянут невозможный, но отчетливый минор. Так им и положено, и огорчаться нечего: Осень переменчивая бродит под окном. Фонари сутулые, глядящие под ноги, Проведут к перрону, покачают головой: Дескать, мир -- огромен, и наивно ждать подмоги, Ибо, кроме гула, не услышишь ничего. Остается ветер, расходящийся по кругу Времени, которое ничем не дорожит, Остается только -- если мы нужны друг другу -- жить, поскольку этим непременно стоит жить. 29.8.2K Red: Через сад. Тепло. И листьями усыпаны Все мостовые, все машины. Хватает осень ненасытная Туман охапками большими. А на деревьях возле улицы И позолота, и окалина. Тепло -- и тихо. Чуть сутулится Прохожий. Чуть рябит зеркальная Спина канавы в палисаднике. Тепло и тихо. И просторно. Трава -- рябая, полосатая -- Ложится под ноги покорно. Сырые тропы за оградою Мозаикой осенней набраны. Просторно и тепло. И радостно, И пахнет падалицей яблонной. 11.10.2000. Годовщина. Будто и не было больно, Только тепло и негромко, Только дорога белела, Только дымил костерок. Даже не рядом с тобою, Разве что -- неподалеку; Впрочем -- какое нам дело, Если уж не уберег Некто за правой лопаткой, Тронул опавшей листвою, Терпкою веткою вербы: Нечто под левым ребром Дрогнуло чисто и сладко, Будто и не было больно, Будто единственно верным Стал небосвод над костром. Наши слова о случайном, Снег на куртинах осоки, Звезды над меркнущим вспольем, Хрупкий ледок под пятой. Губы в неловком прощанье, Руки в неловком полете, Будто и не было больно, Будто не помним о том. 7.11.2000 No more autumn. Осени больше нету. Зябко проснувшись утром, Слышишь не гул, а шелест Города. И в окне Медный росток рассвета, Стекла еще как будто Матовы. На душе лишь: Осени больше нет. Небо пропало в белом, Черном сплетеньи веток; Арки и колоннады Парка окутал снег. Слышно шуршанье белок, Выдох сквозного ветра. И сожалеть не надо, Осени больше нет. Нету надрывной песни, Пряной листвы под ноги, Красочной смерти лета: Сгинуть, сойти с ума -- Поздно. Под теплой пеной Скверы, дома, дороги. Осени больше нету. Нынче уже зима. 20.12.2000 Yet more winter Снегопад окончился. В небе бредут Клочья чего-то серого. Холодает. Ветрено. Тускло блестит слюда и Мрамор на застывшем пруду. Край небосклона розов. Туда, Кажется, метит упасть лилово- белый клубок. Коли вымолвишь слово -- Отлетит, запутается в проводах. В лиственничной аллее на склоне холма Пусто до звона в ушах, до взрыва Тени, вытянутой, как остов рыбы, Которую обглодала зима. Пахнет морозной сушью. Дрожит рука В поисках сигареты. В огне заката Корчится день -- так чернел когда-то Листок надоевшего дневника. 24,25.12.2000 # # # Семь утра. Синий и бурый снег; Ветер носит тоскливую морось, Холодит затылок. Дело идет к весне, Но об этом не следует -- в полный голос, Даже -- собакам, что молча свои дела Делают среди тополей и яблонь. Тем паче -- хозяевам. Сонные их тела Стоят, куда привели, и моргают <Явой>. Лужи солоны, что твой Баскунчак, Морщатся вследствие ветра, вторя Дождевику, неожиданному сейчас На плечах приезжего из-за моря. То есть -- из слякотной пасти метро. Падаешь сквозь. Неживой отчасти, Маешься давкой подобных про- жеванных, чтоб изойти из пасти Подобной -- где-нибудь на другой Стороне Москвы. Кажется, посветлело. Тополя ревут, напуганные пургой; Меж снежинок, справа налево, Кубарем -- листья, не то -- семена. Небо в отсветах перламутра. Не приходит пока весна. Наступило утро. 16,17.2.2001 Bucks: Новый год на взморье Парк вспыхнул и догорел: Нет времени тлеть, Скань осени по горе Стала темна как медь. Дул северный, нагонял Серое вдоль реки, Ни возгласа, ни огня, Разве что, далеки, За пристанью чуть слышны Оклики маяка. Лишь заполночь луч луны Глянет за облака. Как зябко кричат с утра Галки через овраг, Как дышат зарей ветра, Как ясно с утра! Снег высыпал, через парк Не различить дома, Лишь белая пыль и пар. Значит, уже зима. 31.12.2001 # # # Так проснешься -- одна, по-светлому, Пол-окна распахнешь рассеянно; И тотчас промелькнет меж ветками, Отбежит ветерок весенний; И припустит зайчонком солнечным Перед сосенным рыжим отсветом, К полустанку путем проселочным, За вагоном вдогон, а после -- За капелью, за привокзальною Кутерьмой, по домам простуженным, По оградам, в сугробы забранным, По сугробам самим, по лужам: Золотой, голубой, серебряный, Не по-зимнему теплый -- заполночь: Будто нет января -- до времени, До заката, до послезавтра. Послезавтра весна закончится, Колею занесет, как не было, Ветви -- росчерки одиночества -- Послезавтра исчезнут с неба. Чтоб вернуться -- грачиной, ветренной Далью, дымкою фиолетовой, Первоцветом, пушинкой вербною, Чтобы быть -- для тебя, для лета. ??.01-17.02 2002 Зелень: # # # Пишу тебе, милая, находясь в отключке: В пустом кармане бряцают ключики -- Пальцы выводят не текст, а скрежет. Непонятно -- дождь или ведро. В окнах Небо, белесое словно вобла. Я хотел бы видеть все это реже. Я, не волнуйся милая, болен: Галки снуют вокруг колоколен, Говорят "пора!" и "пойдем, закурим?", Отдохнуть бы. Вылететь к ним, на волю, Удивить гортань чернобурым воем, Но не выйдет, зане -- недостаток дури. И зачем пыхтит в суматохе время, Если дней, оставшихся до апреля, Не считать, если мир -- что обертка, порван? В этой жизни для времени нету места, Оттого, уходя под венец, невеста Выглядит, как немецкое порно. 28.6.2002 Пожары Поля под дымною завесой, Застыло солнце на весу, за пыльною опушкой леса Стоячий воздух только сух и горек. Только сух и горек Сегодня август. А когда жару затянет за пригорок, Дрожит, не движется звезда -- над ним, над сумрачной равниной, Над перелеском, над копной, над яблоней. И запах винный Щекочет ноздри, точно зной осел, сгустился в сахаристый Звенящий золотой налив, чтобы наутро, только искры Зари затеплятся вдали, подняться, занавесить желтым Косые первые лучи, чтобы твой взор по горизонту Сколзил, не в силах различить, как ясно было до рассвета И как, жива не то мертва, по тонкой окантовке лета Стоит осенняя трава. 30.8-3.10.2002